Сарагон. Трофеи.

Высокие каменные стены нависают над головой непроглядным мраком. Нет. Уже не непроглядным. Аспидно-черные камни начинают потихоньку сереть. Тьма медленно отступает, лишившись своего хозяина.

Мы идем по мощеному крупными шестигранными плитами внутреннему двору. Сопровождающий меня ратник торопливо шагает впереди, смотрит только перед собой. Ему не интересно, а может жутковато? Это понятно, после недавней-то битвы. А мне интересно. Хотя тоже страшновато.

Мы подходим к воротам внутреннего замка. Вернее, к искореженным обломкам, которые от них остались. Проходим внутрь, стараясь не наступать на бурые пятна, покрывающие пол. Идем по узким проходам. Крутыми лестницами поднимаемся на самый верх и по крепостной стене, по узкому мостику над ущельем двора подходим к Южной башне.

Возле входа на ее верхнюю террасу - группа людей. Я узнаю сэра Горнера, его личных гвардейцев, рыцаря Беркана с тускло поблескивающим Камнем Судьбы на груди и отца Дунвара. Тот шагает мне навстречу и говорит:

- Приветствую тебя, Сквор. Ты быстро пришел.

- Ты позвал, отче, - пожал я плечами.

- Да, взгляни на это, - он указал рукой на запертую дверь. Перед ней валялись на камнях два боевых топора с треснувшими рукоятями и зазубренными лезвиями. А на двери не было и царапины, только по ободу поблескивали радужные искры.

- Наговор?

- Конечно. Причем весьма сильный. Мне одному не справиться.

- Ты же знаешь - я не практикую.

- Знаю. Но ты понимаешь и владеешь силами, причем гораздо лучше, чем сам подозреваешь. К тому же мне больше некого просить. После гибели Мелисы...

- Хорошо, я, конечно, попробую, но ты ошибаешься во мне, я всего лишь летописец.

- Да? - отец Дунвар улыбнулся. - Что ж, всему свое время. А сейчас помоги мне. Почтенные лорды, прошу вас!

Это уже к присутствующим рыцарям. Те поспешно отошли в сторону. По знаку сэра Горнера четверо лучников наложили на тетивы стрелы и растянули большие тисовые луки, целясь в дверь.

- Приступим, Сквор.

- Хорошо, отче, вы начинайте, а я попробую поддержать вас.

Он молча простер руки и стал медленно водить в воздухе кистями с чуть больше обычного подрагивающими, узловатыми старческими пальцами. Замер. Пальцы быстро задвигались, сплетая в воздухе невидимый для непосвященных узор. Я встал слева от него и немного сзади и, протянув руки к двери, попробовал усилить яркость чуть заметных разноцветных нитей, протянувшихся от рук мага к двери. Ничего не вышло.

И в этот момент слух мой уловил ровный накатывающийся шум. Это стали слышны привычные и потому незаметные удары волн о камни.

"Волны и небо" - вспомнилась мне никогда ранее не слышанная фраза. Или слышанная?

И ритмичные удары волн, шорох сползающей по стенам пены, упругие толчки в камни стали для меня настолько ощутимы, что вытеснили все окружающее. А с каждой волной приходила Сила, вливалась новой яркостью в магические нити, утолщая их и укрепляя.

И пришел момент, когда я услышал свист ветра и почувствовал, как упругая сила наполняет каждую клеточку тела, словно попутный ветер - паруса корабля. Я понял, что захоти я сейчас, и одним лишь усилием воли оторвусь от земли, взлечу вверх к несущимся в вышине облакам.

Но я не стал этого делать. Вместо этого направил Силу на дверь. И нити заклинаний перескочили с рук отца Дунвара на мои. И теперь уже я шевелил пальцами, перебирая и распутывая клубок заклинаний чужой магии.

Громкий треск. Радужное свечение по краям двери вспыхнуло ярче прежнего и померкло. Дверь чуть осела на петлях и со скрипом приотворилась.

Отец Дунвар отер рукавом грубой рясы вспотевший лоб и задумчиво проговорил:

- Небо и волны...

Я не ответил, ошарашенно переводя взгляд с двери на свои руки и обратно.

А за спиной раздавались тихие, но резкие команды, двое ратников крадучись приблизились к двери, и резко распахнув ее, отскочили в стороны.

Лучники, напряженно щурясь, смотрели поверх своих стрел. А сэр Горнер и Беркан метнулись в темный коридор.

Я, повинуясь мгновенному импульсу, кинулся следом.

Внутренняя дверь.

Удар кованого сапога, и она с треском распахивается вовнутрь. В полумрак часовенки.

Мы вваливаемся в нее, громыхая железом, готовые крушить и сражаться.

Не с кем.

В полумраке комнаты горит камин.

Перед ним в тяжелом деревянном кресле, боком к двери сидит женщина в простом синем платье, с золотой диадемой в отблескивающих медью волосах.

Поворачивает к нам лицо. Блики пламени играют на высоком лбу, мягких округлых щеках, прямом, чуть вздернутом носе, заостренном подбородке, приоткрытых полноватых, неописуемо женственных губах, отражаются огоньками в темных глазах.

- Приветствую вас, - голос ее мелодичен, красив и ровен, хотя я уловил в нем нотки усталости и напряжения. - Я ждала вашего прихода.

- Это заметно по заговоренной двери, - резко ответил сэр Горнер.

- Не надо, - мягко остановил его Беркан, - может, леди в этом и не виновата.

- Да. Это Рон заговорил. Он боялся, что ко мне могут ворваться солдаты...

- Рондер Ротмар? Ваш муж? - не то спросил, не то утвердил сэр Горнер.

- Да.

- Что ж, леди Арни, рад с вами познакомиться, хотя и в таких обстоятельствах.

Она невесело улыбнулась. Я не могу разобрать, сколько ей лет. То есть я понимаю, что должно быть далеко за тридцать, но дать свыше двадцати пяти не могу.

Беркан делает шаг вперед и учтиво кланяется:

- Рыцарь Беркан, к вашим услугам!

Арни смотрит на камень судьбы у него на груди, и улыбка сползает с ее губ.

- Да, это трофей, - жестко говорит Горнер, - как и все, что находится в этом замке.

- Не все, - тихо, но уверенно отвечает женщина. Медленно встает с кресла. Стройная и легкая, с плавными женственными движениями.

Сэр Горнер нехорошо щурится.

- Да, Горнер, она права, - негромко говорит Беркан. - Не все. Принцесса дома Арана не может быть ничьим трофеем. Впрочем, любой человек не является трофеем. В худшем случае он - пленник.

- Ладно, человек не трофей, - нехотя уступает сэр Горнер и делает шаг к стене, где на гобелене висит, голубовато поблескивая, хищно изящный меч.

- Не трогайте "Громовержца", - все так же тихо говорит Арни.

- Это еще почему? Он тоже королевской крови?

- Да, - отвечает она.

- Да, - эхом отзываюсь я.

Все смотрят в мою сторону, а я в какой-то отрешенной прострации по памяти читаю:

- ...И был выкован на Башне Ветров. И молнии семь раз били в него. И напитался он небесным огнем. И нарек его Витмар "Громовержцем". Повесть Первоначал. Вторая глава.

- Меч Витмара, - тихий голос Беркана отдается эхом в наступившей тишине.

- Чей он? - хрипло спрашивает Горнер.

Леди Арни молча подходит к стене. Протягивает руку. Я и Беркан невольно шагаем к ней, а сэр Горнер отступает назад, вскидывает к лицу руки, ожидая громового раската и молнии, которая поражает любого, попытавшегося прикоснуться к магическому оружию. Любого, кроме хозяина.

Леди Арни снимает его со стены и, взявши обеими руками за рукоять, поднимает острие вверх, поворачивается к нам.

Голубоватое свечение и оранжевые искры, срывающиеся с клинка, освещают ее лицо. Делают ее еще более прекрасной, загадочной. И желанной.

Я понимаю, что этот момент навсегда останется в моей памяти.

- Идемте, рыцари, я не хочу больше оставаться здесь, в этом замке, - говорит она, вкладывая меч в ножны и выходя из комнаты.

И лишь на пороге я вижу, как бледно ее лицо и дрожат уголки губ. А проходя мимо, она встречается со мной глазами, и я вижу, как до краев наполнены они печалью, мукой, усталостью и тоской. И я улыбаюсь ей, вкладывая в улыбку все тепло, какое есть в моей душе, искренне желая только одного - чтобы зажглись в этих глазах огоньки веселья и радости. Она благодарно улыбается мне и, пошатнувшись на пороге, хватается восковыми пальцами за косяк двери.

Сэр Беркан поспешно подхватывает ее под локоть и бережно выводит наружу.

Конечно, ведь он рыцарь, носитель "Камня Судьбы". А леди Арни наследница Великого Дома. И просто неповторимо красивая женщина.

А я - летописец.

Только ли?