Волны.

Яркое синее небо. Быстро летящие к северу белые комочки облаков. И зеленовато-синяя громада моря. Плотный сильный ветер гонит к берегу большие пологие волны, изредка срывая с их вершин барашки серебристой пены. Волны вырастают над песчаным дном маленькой бухточки и, меняя цвет с прозрачно-зеленого на мутно-желтый, рушатся на золотистый пляж.

Жгучее Солнце первого летнего месяца тяжелым горячим дыханием прижимает мои плечи, раскаляет черную рубаху.

Я здесь один. От стен замка меня отделяет каменная гряда и пол-лиги извилистых тропинок. Они почти скрылись в разросшейся траве, которая зеленым потоком заполняет еще недавно мертвый край, вытесняя остролистые сорняки, пряча под изумрудным пологом скрюченные мертвые кусты, наползая змеиными языками на безжизненные пустоши.

Возвращается жизнь. Вновь прилетели птицы, их звонкие трели выгнали из мертвых лесов всякую нежить, ослабевшую, лишенную хозяина. Даже камни Черного Замка стали светлеть, приобретая оттенки пока еще тусклых цветов.

Жизнь меняет все вокруг. И я не исключение. Надоело мне сидеть в сыром подвале. Разбирать вместе с отцом Дунваром старые манускрипты. А когда становилось совсем невмоготу, и я бросал все к чертям, выходил за стены замка. Уже месяц, как я отказался от телохранителя - старого седого ратника, которого приставил ко мне сэр Горнер. И теперь, подпоясавшись перевязью с мечом, я в одиночку бродил, а иногда и бегал по окрестностям. Отец Дунвар покачивал головой и тихонько улыбался в седую бороду, подсмеиваясь над происходящей со мной переменой.

А она становилась все более явной. Мне опротивел труд летописца. Хотелось движения, активности, борьбы. Возможность столкнуться на лесной тропинке с уцелевшим монстром вызывала не страх, а возбуждение и желание помериться силами. Но даже сам себе я не признавался в причине этого. В том, что я ищу какого-то наполнения своей жизни, внезапно опустевшей после отъезда из Черного замка рыцарей с их прекрасной "гостьей".

И убегая из крепости, я пытался убежать от себя.

Две недели назад я нашел эту укромную бухточку. А сегодня, почувствовав в сердце резкий спазм тоски, что-то буркнул отцу Дунвару и извилистой тропкой пришел в гости к волнам.

А волны кидались на берег, выгибая покрытые белыми гребнями спины, с ревом бились у ног. Усмехнувшись отголоску былых страхов и расстегнув перевязь, я отбросил в сторону ножны с тонким коротким мечом. Скинул пропахшую потом рубаху, снял краги и кожаные штаны, пошел к прибою.

 

Пронизанный лучами Солнца и чистым ветром мир, звеня, летит навстречу. Огромная волна несет меня, орущего от радости подростка, к сверкающему праздничному берегу. На золотом песке стоят мои друзья - такие же до черноты загорелые ребята, приветственно машут руками. Прозрачная громада подо мной вздымает спину, загибает пенный гребень. Споткнувшись, рушится. Но я, наполненный восторгом и доверием к стихии, лечу вперед и рву своею грудью чуть ощутимые, как паутинки, струны радуг, а свежий ветер обдувает мне лицо, пытается замедлить мой полет. Напрасно. Он подвластен моей воле. И я лечу туда и так, как захочу. Но вот и берег. Ступни касаются горячего песка, и я бегу к своим друзьям.

 

Я стоял и всей душой пытался удержать, запомнить навсегда нежданное виденье. Чувствуя ясную светлую радость. Беззаботно рассмеялся в раскинувшийся передо мной мир, в легкие взлохмаченные облака, в яркое солнце, в безбрежное море...

И пошел вперед.

По плотному влажному песку.

Нет, это было по-другому, чем в видении. Не было пронизанного ветром и солнцем простора. Не было полетов и ждущих меня друзей. Был бой.

Волны, одна за другой, вставали над головой и обрушивались на меня тысячами фунтов воды и поднятого со дна песка, норовили закружить, завертеть в гибельном водовороте - швырнуть о берег, утянуть в глубину.

И я сражался со стихией. Пружинисто выгибался, ловил подводные потоки и летел внутри рушащейся волны, послушный собственной воле. И чувствовал невообразимое ликование оттого, что могу вот так, на равных, общаться с морем, могу оседлать неистовую силу и подчинить ее себе.

Но излишнее самомнение - грех, так же, как его отсутствие. Я зазевался после особенно удачного полета, и навалившаяся на меня волна скрутила, завертела, кинула о твердый влажный песок, потянула нахлебавшегося воды и почти потерявшего сознание под следующую пенную громаду. Но я мотнул головой, нетвердо встал на ноги и сделал единственно правильное действие - метнулся навстречу волне, налетел грудью на упругую вогнутую стену, пробил ее, повернулся в мутном, несущемся навстречу мире и, поджав колени к груди, как на лихом скакуне прокатился, пролетел, сумев не потерять равновесия, до самого берега. Вскочил на ноги и опять, не давая себе отдыха, кинулся в море.

Я повторял эти полеты раз за разом. И лишь вконец обессилев, шатаясь и ничего не слыша от звона в ушах, выбрался на пляж и растянулся на горячем песке.

Кружилась голова, перед глазами мелькали разноцветные пятна. Они складывались в неясные видения и смутные образы, почему-то казавшиеся мне важными и значительными...

 

 

...Я стою посреди комнаты с непривычной мебелью и непонятными приборами. С потолка светят яркие магические шары похожие на свечи, запрятанные внутрь стеклянных пузырей. Я стою в этом ярком свете и кручу легкий тонкий меч. Он, как живой, мечется у меня в руках, молниеносно рассекая воздух, наполняя комнату свистящим шорохом, неожиданно меняя траекторию и нанося по пустоте стремительные неожиданные удары. Мы с клинком - одно целое. Я радостно и благодарно принимаю его движения, и, внося в них изменения, строю сложную сеть атаки...

 

...Длинный каменный причал. В основании его большое красивое здание. Я иду к нему рядом с Другом. Тот трогает меня за плечо и показывает вверх. Над нашими головами в густо-синем предвечернем небе несколько розоватых облаков сложились в ровный четкий ромб.

- Это хорошо! - почему-то радуюсь я.

- Да, - Друг смотрит на меня серьезно и прямо. - Пришел твой час. Я даже немного завидую.

Он кладет мне руку на плечо и чуть подталкивает вперед.

Из дверей дома выходят и становятся полукругом несколько непривычно одетых людей. Двое из них отходят в сторону, раскинув руки и подняв лица вверх к своему творению.

- Твой выбор, - серьезно и торжественно произносит Друг.

Я улыбаюсь:

- Ты ведь его знаешь. Волны и Небо.

Друг отходит пару шагов назад и, встав в общий строй, произносит звучно и веско:

- Да будет так! - и добавляет потише, - Лети.

И я, напрягая какие-то неведомые струнки, с почти физическим трудом отрываю себя от земли, взлетаю...

 

...- Мне нужна помощь. Мне очень нужна помощь, - на лице леди Арни печаль и обреченность. - Никто не хочет меня слушать и нет человека, который смог бы остановить вновь наползающее зло. Нет Рыцаря. Так много кругом рыцарей, но нет Рыцаря. Я всю жизнь искала его, но находила не тех. Горанус, Ротмар, а теперь... Опять все то же. И где же мне тебя найти - рыцарь без страха и упрека... И как остановить мне тех, кто считает себя таковыми, не являясь ими на самом деле?...

 

-... Вот и все, - радостно улыбаясь, подходит ко мне Друг. - Теперь это всегда с тобой. Ты - Мастер Волн и Неба. Ты нам нужен. Мы встретились не зря, и нам предстоит еще многое сделать. Но сначала ты должен найти себя и близких тебе людей. Мы помогли тебе, чем смогли - но дальше твой путь. Вот и все. До свиданья, друг! Возвращайся к нам, когда будет тяжело или радостно...