Игорь.

(2 марта. Параллель)

 

Я с нетерпением ждал обеда, чтобы обсудить с Андрюшкой мой вчерашний визит в подсознание. Ждал, но при этом внимательно наблюдал за тобой. Натанька моя, на твоем лице уже стал привычным налет грусти и усталости. Твои улыбки, такие зажигательные прежде, поблекли и стали печальными. И ничего я не могу с этим поделать. Я не умею быть веселым, как это делает Андрюша, не умею создавать атмосферу уюта, как Рома. Я просто опора. Порой слишком малоподвижная, даже инертная. В этом моя часть работы. Принимать на себя твои проблемы и изо всех сил пытаться тебе помочь. Вот только помощь моя ограничена твоей гордостью и стремлением к самостоятельности...
Андрейка и Роман пришли, как обычно, в десять минут первого. По дороге они прикупили чебуреков и сока. Ты опять поворчала на них, что и сама можешь о себе позаботиться. Я привычно взял свою долю без пререканий. Если я могу сделать человеку приятное - приняв его помощь или подарок - то не вижу причин этого не делать.
Разговор с Андрейкой не получился. Он был сам на себя не похожий. Сумрачный, злой. Ромка тоже был выбит из колеи. На все наши попытки разузнать, что с ними приключилось, ребята только отмахивались. Поели почти молча и уже собрались уходить, когда из толпы покупателей вынырнул Вадим. Он кивнул нам в знак приветствия и поманил тебя к себе. Вы отошли в сторону, о чем-то заговорили.
В этот момент я взглянул на Андрея. Его глаза за стеклами очков недобро щурились. Губы были плотно сжаты.
- Андрейка, - тихо окликнул я его.
- Что?
- Пожалуйста, будь осторожен. Не причини Наталке зла.
- Ты о нем? - он кивнул в сторону Вадима.
- Да.
- Ладно, посмотрим... Хотя кое-кому давно пора полежать в больнице.
- Будь осторожен, - еще раз предупредил я. - Он не один.
- Знаю, - отмахнулся Андрей. - Я и про датчик помню, и про Генку...
- Тем лучше.
- Пойдем мы, - как бы извиняясь, проговорил Роман. - Пока...
 
Дома я не мог отделаться от беспокойства.
Это, конечно, глупо, но ответы на вопросы я решил искать в компьютере.
Запустил психотронку и сфокусировался на Андрее. Что же ты задумал, друг?
Взрыв красок, пульсирующий звук и...
Чернота.
Меня выкинуло в реальность.
Удивляясь странному сбою, я сфокусировался на Романе.
Тот же результат. Но вдобавок к темному экрану - ощущение леденящего холода, пронизавшего насквозь все тело, каждую клеточку.
Та-ак. Нормальные люди в таких случаях тянутся за сигаретой. Я - ненормальный - не курю.
Хорошо, попробуем Вадима. Или нет, сначала возьмем кого-нибудь нейтрального. Кого бы? Игорь - пришла неожиданная мысль. Почему бы и нет. Кома, из которой вот уже семь месяцев не выходит мой друг, из-за нахлынувших событий отошла на задний план, но все равно торчит в душе занозой. Что же с тобой приключилось?
 
"С утра на город легла ватная тишина. По пустым улицам лишь изредка проезжали легковушки, или проходил торопливым шагом одиночный пешеход. Даже никогда не умолкавший нефтезавод перестал реветь своими газгольдерами и шипеть трубчаткой.
Не работали телевизоры.
А в радиоприемниках металась непрерывная симфоническая музыка, и гудели, улюлюкали глушилки.
Казалось, что над всей страной нависла тяжелая грозовая туча.
И, словно издеваясь над этим, чисто сверкало весеннее солнце.
Часам к десяти на перекрестках появились наряды милиции и товарищей в штатском...
И поползли тихим шепотом слухи: "Военное положение...", "Свердловск бастует...", "Эстония вышла из Союза". И другие: "Бомбят Новосибирск...", "Тульская дивизия отказалась стрелять...".
А когда в прорвавшейся по телевизору первой программе встрепанный ведущий отчаянно закричал о том, что спецназ штурмует телецентр, и призвал всех, кто не хочет в ГУЛАГ, присоединиться к восставшим городам Сибири и Урала, плотину прорвало...
Милиция так и не открыла огонь. Как ни науськивали ее ребята в штатском, как ни метались горкомовцы. Когда на улицы вышли наряды пограничников и ракетчиков и два бронетранспортера нацелили на здание КГБ свои пулеметы, противостояние кончилось без единого выстрела.
Но праздновать победу оказалось рано. К вечеру в растворенный зев мола заглянула тупая морда десантного корабля, и над домами пронеслось звено вертолетов.
Город еще пытался огрызаться. Но Отряд Особого Назначения огненным валом смел пограничников и ополченцев, разлился по улицам, поливая окна домов свинцовым дождем.
Повстанцам нужно было во что бы то ни стало дотянуть до темноты. Выждать удобный момент и ударить или просто уйти в горы.
Но наспех закрепившиеся особисты не дали им передохнуть. Как круги по вязкой грязи, медленными неотвратимыми волнами покатились облавы. Раскрылись черные списки госбезопасности, и дом за домом, квартира за квартирой "вычищались" от неблагонадежных. Их сгоняли в кучки, грузили в автобусы и везли куда-то на окраину. А тех, кто пробовал сопротивляться, расстреливали тут же на месте.
Но не все покорно ожидали, когда за ними придут...
В центре города вспыхнул бой, как степной пожар переметнулся на соседние улицы, разгорелся, подминая под себя квартал за кварталом. Особисты стянули туда половину солдат, оставив на окраинах редкие блокпосты, и в очистившихся от них районах стали появляться группки плохо вооруженных людей. То в одном, то в другом месте вспыхивали короткие ожесточенные перестрелки.
 
 
Над городом сгущались сумерки. Из наползших к вечеру туч сыпал мелкий противный дождь. Временами налетал душный теплый шквал, гремел в пирамидальных тополях, уносился дальше и, ворча, затихал в окраинных переулках.
Где-то далеко, в Центре, захлебывался лаем тяжелый пулемет.
Я машинально поправил под курткой кобуру с нунчаками, расстегнул среднюю пуговицу, нервно стиснул рукоятку ножа и нырнул в вечер.
Фонари не горели, и близящаяся ночь обволакивала беззащитный город потрескивающей выстрелами тьмой.
 
Наш переулок был настороженно тих. Дома стояли, как темные утесы среди похожих на серые колонны тополей.
Я не стал идти к площади, а выбрался на верхнюю дорогу, змеящуюся по склону горы.
Крутой спуск, и я на Сочинском шоссе. Пересек матово блестящую реку асфальта. Нырнул в темный проулочек и пошел по окраинным закоулкам в сторону центра.
Впереди за стекляшкой киоска еле слышный шорох.
Две быстрые тени скользнули вдоль стены дома и скрылись в подъезде.
- Эй! Кто там?! - раздалось с противоположной стороны двора. - А ну выходи!
В ответ блеснули два выстрела.
Кричавший матюгнулся и, прогрохотав из автомата, завопил:
- Сивцев, Каримбердиев, ко мне!!!
Откуда-то слева забухали сапогами приближающиеся солдаты.
Меня полоснул холодный острый страх.
Но я, крадучись, осторожно-осторожно подобрался еще метров на пять поближе и, выглянув из-за киоска, увидел вжавшегося в стену сарая десантника. Он выставил вперед дуло автомата и, не отрываясь, смотрел на зияющую чернью дверь подъезда.
Рядом с ним вынырнули из темноты еще два запыхавшихся солдата.
Выстрел из окна напротив - и один из особистов, тоненько заверещав, схватился за раненое плечо.
Я - метнулся.
Десантники длинными очередями поливали окна, и те взрывались с мерзким режущим звоном, до отказа наполняя визгом и грохотом вечернюю улицу.
Особисты так и не заметили моего приближения.
Я с раскрутки, изо всех сил ударил чакой ближайшего солдата куда-то между бронежилетом и каской. Тот молча запрокинулся и начал падать.
Второй резко обернулся, качнул в мою сторону автоматом, но я успел ударить его палочкой по кисти и автомат дернулся, клюнул дулом вниз. Особист на свою беду был без жилета и я, не дав ему опомниться, рубанул тройным ударом снизу. Солдат, скорчившись и уронив автомат, повалился в лужу.
Третий десантник, забыв о раненой руке и продолжая верещать, пятился от меня. Я не стал его преследовать, но раздался выстрел и особист, как бы споткнувшись, упал, замолк.
Я вынул нож и, приставив его к груди корчившегося на земле десантника (отчего он мгновенно затих), быстро отстегнул его пояс с штык-ножом и патронными сумками. Подобрал и повесил на правое плечо автомат. Повернулся ко второму...
 
...Автомат рвется из рук.
Бег сквозь свистящую смерть.
Впереди, возле БМП, неясные тени солдат.
Вот уже я рядом с ними.
Прочь пустой автомат!
Нацеленный в лицо штык-нож. Увернулся. Достал врага чакой по пояснице. Нож, зажатый в правый кулак, погрузился во что-то мягкое, остался в нем.
Я перехватил чужой АКМ, вспрыгнул на броню. Сыпанул наугад в открытый люк. Оттуда донесся лязг металла и чей-то вскрик.
Вниз, в пахнущую бензином и порохом дыру. Кто-то ворочается на полу. Короткая очередь. Затих. Из кресла пулеметчика свисает безжизненное тело. И еще один на полу.
Грохот по броне.
Я вжался в угол. Вскинул автомат. На фоне красноватого неба показались чьи-то ноги.
- Кто?!
- Крышкин. Свои.
Ухнул пол.
- Пулемет знаешь?
- Да.
- Садись!
Он скинул с кресла покойника и, взгромоздившись за пулемет, прильнул к прицелу.
- Черт. Ничего не видно. Темень.
Я тоже выглянул в щель, высунул дуло автомата:
- Смотри на военкомат! Видишь?! Мочи их, гадов!
Из военкомата выбегали военные. Упругая пулеметная струя сбила их с ног, разбросала.
- Молодец! Держи эту сторону!
Я метнулся к противоположному борту.
На площади кипела схватка.
К БМП бежали, пригибаясь, двое солдат. "Отбить думаете? Фиг вам!" Я прижался щекой к теплому акээму и срезал одного из них. Второй залег, и по броне загрохотали пули. Справа, возле столовки, кто-то шевельнулся и пополз в нашу сторону. Еще один. Наши. Они поднялись и бросились к машине. По броне забухали башмаки. Автоматная очередь. Вскрик.
На землю безжизненным мешком плюхнулось тело. Внутрь спрыгнул Костя. Истерически выругался.
Опять пролаял пулемет, и в военкомате бренькнули стекла.
- Не вы-со-вы-вай-тесь.
Неожиданно упала тишина. Но не надолго. Опять затарахтел АКМ, второй.
Я вновь прильнул к амбразуре, вглядываясь в темень.
- Сейчас, сволочи, сейчас. Я вам устрою, - приговаривал сзади Костя.
- Ты чего? - не оборачиваясь, бросил я.
- Ничего. Я им сейчас!.. Вот так вот! Вот так! Ребята, прикройте меня.
Я оглянулся и увидел, что Костя лезет к люку, толкая перед собой гранатомет.
Через секунду он уже высунулся, замер, выстрелил.
У военкомата полыхнуло огнем несколько окон. Повалил дым.
Костя нырнул обратно, перезарядил, вылез.
Затарахтел из кустов автоматчик. Я дал по нему очередь. Безрезультатно.
Удар! Горящие ветки разметались по площади...
 
 
 
...С окраины донесся отдаленный рев машины, несущейся по Сочинскому шоссе.
Я быстро переглянулся с Мишкой и, ничего не говоря, захлопнул люк. Мишка вспрыгнул в кресло механика-водителя. Мотор загрохотал, завелся.
- Куда?
- Жми в город! - я еле расслышал свой, утонувший в реве двигателя, голос. - Будем прорываться!
Со мной никто не стал спорить, только Витька-пулеметчик вжал голову в плечи, да Костя прикусил губу от напряжения.
Дорога прямой линией уходила вниз к реке и поднималась за ней на виадук. Там на самой его середине - блокпост. Его не видно, конус прожектора бьет в глаза.
- Напролом?! - крикнул Мишка.
Я секунду подумал:
- Нет, у бетонного завода свернешь направо!
Наша БМП темным призраком проскочила мост через реку и нырнула в узенький проулок. Несколько мгновений - и виадук у нас над головой. Громыхнули под колесами рельсы.
По броне стукнули редкие пули.
Все!
Мы пронеслись по узкой улочке, зажатой между бетонной стеной и железнодорожными мастерскими, вынырнули к вокзалу.
- Направо! - скомандовал я.
Опять рельсы. Меня больно швырнуло об стенку. Машина вздыбила нос и с ощутимым усилием взобралась на крутой косогор. Мимо опустевшей пожарки, мимо темных пятиэтажек вверх. Там, возле стекляшки союзпечати - горят фонари и двигаются какие-то фигурки.
- Мишка! Фары!!!
Яркий свет окатил здание, в нем заметалось несколько солдат.
Затарахтел Витькин пулемет. Мы с Костей и Димкой, припав к бойницам, вторили ему из своих АКМов.
- Мимо комиссионки на Кронштадтскую!
Мишка рванул вправо.
Опять узкий переулок, чей-то огород и, надсадно взревев, машина выбралась на горку. Мишка обернулся:
- Теперь куда?
- Давай к девятиэтажкам на Маяковского.
- Угу, - Мишка деловито кивнул и прибавил газу.
- Олег, а если засекут? - Димка заметно нервничал.
- Придется рискнуть. У нас пятнадцать лишних стволов. Без людей это металлолом.
Вот и дома. Две темные башни с отсветами зарева на стеклах.
- Витька, Михаил - оставайтесь в машине. Костя, Дима - в левый дом. Пробегите по этажам, покричите.
Я схватил пару автоматов и выбрался наружу.
Вечерняя прохлада ударила волной, оглушила после душной, пропахшей бензином и порохом машины. Сдавило горло. Влажный асфальт скрипнул под башмаками.
Я с удовольствием пробежался до дома, серым призраком встающим на фоне темного неба. Прокашлялся и позвал:
- И-горь!
Подождал.
- Се-ма-гин!
Вверху скрипнуло окно, знакомый хрипловатый голос крикнул:
- Кто это там?
- Олег! Спускайся, у нас БМП! Отбили!
- Бегу! - ни секунды не раздумывая, крикнул он. Скрылся в квартире. Звонко хлопнула балконная дверь.
Минуту спустя из темноты вынырнула невысокая фигура. Игорь на ходу поправлял ремень автомата.
- Где взял?
- Утром пограничники дали.
За его спиной стукнули подошвы. Выбежал среднего возраста мужчина.
Я быстро ему улыбнулся, весело крикнул:
- Двое уже вышли! Неужто все?!
Сверху раздалась ругань:
- А! Черт с вами! Помирать - так помирать!..
 
...БМП остановилась в тихом проулке чуть выше горбольницы. С одной стороны поднимался заросший лесом склон, а с другой, отделенный от нас стеной деревьев, шел другой переулок.
Я задумчиво поцокал языком и сказал, ни к кому не обращаясь:
- Надо сходить на разведку.
Игорь молча снял с плеча автомат, подхватил валяющийся в ящике пистолет и деловито проверив обойму, сунул его под куртку. Глядя на него, засобирались еще трое.
- Двоих достаточно, - остановил я. - Игорь, Андрей, посмотрите, что делается возле больницы, у девятиэтажек и в стороне бани. Поосторожнее, без стрельбы.
 
Через две минуты вернулся запыхавшийся Андрей.
- Там... у девятиэтажек... десантники! Человек двадцать... Они... дома обшаривают. Согнали людей в автобус. Полный. Собираются куда-то везти.
- Где Игорь?
- Побежал к бане. Просил подождать до десяти минут одиннадцатого, - Андрей вскинул к моему лицу руку с часами. Фосфоресцирующие стрелки показывали 22.01.
- Двадцать человек... а нас только тринадцать - с сомнением пробурчал Дима.
- Но на колесах и при броне, - отозвался Веник.
- Все равно много.
- Если неожиданно вдарим, это их не спасет.
- А если спасет?
- Слушай мою команду! - я сам удивился металлическим нотам в голосе...
 
...Влажный ветер хлестал по лицу. Подо мной взревывала и подскакивала на выбоинах в асфальте БМП. Крутой поворот, и вдали замельтешили в свете фар быстрые тени. Затарахтел, выплевывая комки огня, пулемет на башенке. Из-за угла дома и из кустов больничного парка подхватили его автоматы.
- Прыгаем!
Асфальт больно ударил в подошвы, инерция кинула меня вперед, и я, чуть не падая, побежал на близкие уже сполохи огня, освещающие изломанные силуэты особистов. Опять дергался и выпрыгивал из рук автомат. Слева вскрикнул и упал на дорогу Димка.
Очередь наискось прошила стоящий на обочине автобус.
- По автобусу не стрелять! Наших убьешь!
Десантники отбегали к домам, отстреливались короткими очередями. БМП резко затормозила, колеса прошипели по асфальту. Башенка с пулеметом вращалась из стороны в сторону, не переставая выплескивать огонь. Особисты разбегались от машины, прятались в подъезды домов.
- Вперед! - закричал я и метнулся к ближайшему зданию.
Вдруг откуда-то сбоку мелькнула серая расплывчатая тень. Свистнул рассекаемый воздух - и один из десантников повалился на землю с торчащей в глазнице звездочкой.
Прочертил черный круг вороненый клинок - и ближайший солдат лишился головы.
"Ниндзя?!"
А неистовый призрак уже ворвался в темный подъезд, неуловимым движением откачнулся от автоматной очереди, метнул еще один сюрикен и слился с темнотой.
Десантники укрылись в домах. Затаились.
- Олег! У бани особисты! - Крикнул запыхавшийся Игорь.
- Сергей, Владимир, Юрка - к прачечной! Задержите! Игорь, сколько их?
- Человек пятнадцать.
- Все равно много. Собрать оружие! Все в БМП.
- А мы?! - возле автобуса кучка людей.
- Разбирайте автоматы! В автобус!
С угла улицы послышалась стрельба.
Ребята метались по тротуару, подбирая оружие, сбегались к БМП, ныряли внутрь. Новички расхватывали автоматы, отходили к автобусу.
Я крикнул им:
- Езжайте вверх к Коммунистической. Мы догоним.
Из подъезда скользнула серая тень, как-то сразу исчезла и выросла в двух шагах от меня. Из-за правого плеча торчала рукоятка черного меча, на левом, поверх серого, неопределенной формы, балахона болталось три автомата.
- Принимай, командир, - сказал он низковатым напряженным голосом, протянул мне оружие.
Я машинально подхватил.
- Ты с нами?
- Да.
Он неслышно взбежал по броне и скрылся в машине.
Я цепко огляделся. Автобус взревывал двигателем и разворачивался на узкой дороге. На углу гремела перестрелка.
Одним махом вспрыгнул на вздрагивающую машину, нырнул в темную душную кабину, приказал:
- К бане! Подхватим ребят и обратно.
Машина рванулась. В смотровой щели запрыгал сырой асфальт.
Угол. Вжавшийся в простенок Юрка и залегший Сергей. Уткнувшийся в землю неподвижный Владимир. Коротко перебегающие и пырхающие короткими очередями десантники.
Мишка резко развернулся. Ударил по тормозам. Машину занесло кормой к врагу. Загрохотал нескончаемо длинной очередью пулемет.
Ребята кинулись к машине, запрыгнули на броню. Вжались.
Не дожидаясь пока они влезут в люк, Мишка дал газу. БМП, не переставая поливать врага из пулемета, скрылась за углом и полетела вверх по дороге вдогонку за автобусом...
 
 
Полтора часа спустя на другом конце города.
С края спортивной площадки, где мы обосновались, хорошо просматриваются бронемашина, стоящая у школьного вестибюля, и редкие силуэты часовых, медленно проплывающие на фоне светлого здания. Окна девятиэтажек, серыми уступами встающих по обе стороны школы, мертво чернеют, вдали за ними, отделенные от нас широкой лощиной лежат застывшими огромными зверями горы. А позади распростерся город. Искрясь вспышками выстрелов и красными полотнищами пожаров.
Слева треснули кусты. Мы с ниндзя настороженно обернулись. Свои. Игорь.
- Сколько?
- Восемь человек.
- Бери Юрку и Васька и - к левым домам, я с Андреем и Серегой - к правым. Остальные с ниндзя.
 
Мы, пригнувшись, перебежали вдоль откоса и выбрались во дворик.
Впереди неторопливо прохаживался десантник. Метров тридцать пять.
- Андрей, - еле слышно шепнул я на ухо одному из ребят. - В двадцать минут первого пристрелишь его. Ровно в дввадцать минут первого.
Мы одновременно посмотрели на часы.
- Три минуты. Сергей, пошли, - я махнул рукой в сторону зарослей на краю откоса.
Мы пробрались через них и вышли на обочину шоссе. Внимательно осмотрелись - ничего. Я молча взмахнул кистью, и мы двумя прыжками перескочили на ту сторону, упали на тротуар. Чуть звякнул автомат. Притаились. Тихо. Я приподнялся и, пригибаясь, побежал к крайнему дому. Сзади чуть слышно зашуршали подошвы.
Холодная, влажная от дождя бетонная стена. Прижались к ней спинами, поскрипывая куртками, подобрались к углу.
Взгляд на часы: еще две десять.
Я быстро выглянул из-за угла и моментально отдернул голову. Закрыл глаза, чтобы удержать в памяти сфотографированную картинку. Он у второго дома, метрах в пяти от подъезда.
- Сергей, чуть назад и ползком через дорогу. Подберись напротив солдата - отвлеки. Но не сильно. Чем скорее, тем лучше.
Он молча кивнул - растворился в темноте. Тишина. Ни одного тревожного звука.
"Как там у ниндзя и Игоря?"
Еще минута тридцать.
"Где же Серега?!"
Время застыло, удлинившись и затвердев, как пролившаяся эпоксидка.
Неясный шорох.
Взгляд за угол.
Десантник чуть присел, напряженно всматривается в темноту на противоположной стороне шоссе.
Бегом вдоль стены. Только бы не громыхнуть ботинком по асфальту.
Все. Я за выступом второго дома. Застыл. Дышу ртом, но все равно шум выдыхаемого воздуха и удары сердца кажутся неимоверно громкими.
Солдат все так же напряженно вглядывается в темноту. Он стоит ко мне боком и немного со спины.
Медленно-медленно, осторожно-осторожно, делаю шаг за его спину, еще один, еще, еще... Автомат в левой руке, правая отведена в сторону, чака зажата под мышкой. Пора!
Бросок! Изо всех сил, всем телом крутнулся и ввинтил чаку в напряженную шею. Громко хрустнул хребет.
Солдат не вскрикнул. Начал медленно заваливаться вперед. Я еле успел подхватить его, не дал клацнуть автомату, но грузное тело, отягощенное бронежилетом, вырвалось, тяжело плюхнулось на асфальт.
- Эй, Нурали, что там у тебя?! - раздался ясный громкий голос со стороны остановки, метрах в пятидесяти от меня.
- Тихо! - громким шепотом почти крикнул я.
Начавший было приближаться солдат замер, оглянулся по сторонам.
Часы. Еще пятнадцать секунд!
И тут где-то за школой загрохотал автомат. Тот, у остановки, нервно дернулся, присел.
Сразу две очереди - моя и Серегина - опрокинули его на землю.
И началось.
Со стороны школы грохотала перестрелка. За домами, где мы оставили Андрея, протарахтела длинная очередь.
- К школе! - громко крикнул я.
Сунул чаки в карман, вырвал из под десантника автомат и так, с двумя автоматами в руках, побежал на шум боя.
В его какофонию влился лязг пулемета, но спустя пару секунд прекратился.
Неожиданно быстро перестрелка сошла на нет, и когда я подбежал к углу школы, вновь опустилась тишина.
У входа мертво стояла БМП. К ней с опаской подходили наши. Я увидел Игоря с Юриком, Андрея, так же, как и я, сжимающего в руках два автомата, других ребят. Всех, кроме Васьки и Ниндзя с напарником.
Кто-то взобрался на броню, заглянул в люк, выпрямился, позвал:
- Командир!
Два прыжка - и я на машине. В слабо освещенной кабине лежало пятеро. Четверо десантников и ниндзя. Когда я опустился вниз, он приподнял голову в сером, закрывающем лицо колпаке и тихо проговорил:
- Я, кажется, все.
- Что ты... Куда тебя?.. Ах, черт!.. Как же...
- Три дырки... может, и выживу, не смертельные... вроде. Но это не важно...
В люк осторожно спустился Игорь. Несколько голов закрыли отверстие.
- Ты вот что, Олег... возьми... возьми мое снаряжение... Мне оно ни к чему... пока... - мне показалось, что под маской промелькнула слабая улыбка.
- Не стоит, - я все еще не знал, как поступить. - Вот только... - я немного замялся. - Меч, если можешь.
- Да. А теперь вытащите меня наружу, вам надо ехать, торопиться, а то уже наши приближаются.
Издалека, искаженный и приглушенный стенками машины, донесся шум моторов.
- Ребята, помогите-ка мне.
Мы с Игорем приподняли неожиданно маленькое и легкое тело ниндзя. Передали его в протянувшиеся сверху руки.
Я вылез вслед за ним, вдвоем с Андреем подхватил раненого и понес к школе, на ходу обернулся:
- Собрать оружие и в машину. Игорь - командуй. Мы сейчас придем.
Когда входили в вестибюль сквозь разбитую стеклянную дверь, сзади раздалось урчание заводимого двигателя.
Ниндзю мы положили в угол, подсунув под голову чью-то куртку.
Я отстегнул от пояса перевязочный пакет и хотел перевязать, но ниндзя сделал останавливающий жест и тихо проговорил:
- Оставь мне, я сам. Надо торопиться. Ребят загубишь. Держи.
Он расстегнул какую-то пряжку и с кряхтением потянул из-под себя ножны с мечом. Я принял их, поклонился в пояс и, прижав оружие к груди, выпрямился. Вынул из кобуры надежный армейский пистолет, "позаимствованный" у какого-то капитана и положил его у правой руки ниндзя.
- На всякий случай.
Он на секунду закрыл глаза.
- Иди, Олег. Волны и Небо.
Я быстро пошел к двери, на пороге обернулся, ободряюще кивнул.
- Мы вернемся! Держись!
И выбежал на улицу...
 
 
...- Вперед!
Поворот. Посреди дороги скособочившийся дымящийся бронетранспортер. От него бегут серые силуэты. Тормоза! Машину занесло левым боком. Она еще катилась, а надо мной из башенки уже надрывался пулемет. С обеих сторон ему вторили из других машин.
Силуэты ломаются, падают, корчатся, замирают. Оставшиеся мечутся из стороны в сторону и тоже попадают под смертельный ливень, проламывающий насквозь бронежилеты.
Стук по броне. Обернулся. Костя карабкается к люку. Неудобно, мешает гранатомет.
- Дай руку!
Рывком втащил внутрь. Машина снова дернулась. Понеслась, огибая разбитый бронетранспортер.
Поворот к СПТУ. Квадрат зданий. С крыши во внутренний дворик бьют сильные прожектора. Там, на дне, неподвижно застывшая толпа.
А в проходе между зданий - БМП. Чуть поодаль фигурки солдат.
Из-за угла ствол гранатомета.
- Мишка! За бронемашину! Заворачивай!
Он, молодец какой, сразу понял. Крутой вираж - и между нами и гранатометчиком машина врагов. БМП Ярослава тоже вильнула в сторону. Огненная стрела прошла возле самой ее кормы, унеслась в кусты, с треском там разорвалась.
А бронемашина десантников - вот она, рядышком. Борт о борт. Лязг металла, толчок.
- На абордаж!
Я рванулся в открытый люк, на воздух. Не вставая, с ходу, прыжком на чужую броню. Пересвист пуль. Рука из глубины машины. Схватилась за ручку люка, потянула к себе. Из-за спины рванул воздух свистящим кругом. Темное лезвие меча чуть задержалось, как на липком желе, и, проскочив преграду, зазвенело о крышку люка. Отрубленная кисть качнулась на скобе, упала вниз, в темноту, из которой рванулся неистовый воющий крик. И туда, в этот крик, я стал вгонять грохочущие свинцовые комочки. Со мной рядом рвутся из рук еще два автомата. А из люка... Что это? Рикошеты наших выстрелов, или?.. Сосед справа всхлипнул и отвалился назад, покатился по броне. Но его место занял Игорь.
А кругом все чаще сыплются на броню смертоносные градины. С противоположной крыши лает тяжелый пулемет. Его струя зигзагом пробежала по толпе пленных, разметала их и уперлась в ниши бронемашины.
- Внутрь!
Я прыгнул в темноту. Нога попала во что-то податливо мягкое. Рядом прыгают другие. И кто-то уже заводит мотор, а кто-то разворачивает пулеметную башню.
Машины заворочались на узкой дорожке, задвигались. А мимо них бегут осатаневшие от несущихся в спину пуль люди. Бегут не останавливаясь. Но не все. Солдат в камуфляжной пограничной форме нагнулся, подобрал автомат, и, отпрыгнув за угол, застрочил по окнам "бурсы". Еще какие-то парни останавливаются, цепляются за броню. К ним в руки из раскрытого люка летят вороненые железки автоматов. Несколько мгновений и на броне, на земле, за углом дома, в кустах стоят, сидят, лежат люди с грохочущим железом в руках.
- Вперед! - чей-то по-командирски зычный голос. Группка людей поднимается, бросается к вестибюлю.
- За ними! Прикроем! - мой голос тонет в какофонии боя.
Мы внутри широкого двора. Он густо усеян неподвижными и копошащимися телами, а из окон, с крыш грохочут очереди.
Но вдоль стен, прикрываемые моей и второй, кажется Ярославовой, БМПшкой, бегут разномастно одетые люди, ярко освещенные прожекторами. Из-за них, из-за прожекторов, не видно, что делается там, наверху. Но вот один, а следом и второй прожектор разлетаются стеклянными брызгами, гаснут. Освещение становится непривычно тусклым, призрачным.
А по этажам уже грохочут башмаки штурмующих. Обороняющихся мало. Они готовились стеречь безоружных пленников. И бой молниеносно перекатывается с этажа на этаж, с крыши на крышу, уходит в дальний угол.
И неожиданно обрывается...
 
 
Громовой раскат.
Черный экран монитора.
Озноб и нервная дрожь. Она скрутила меня, сбросила со стула на пол.
И лишь несколько бесконечных минут спустя я смог заставить себя приподняться на предательски ослабевших руках, дотянуться до кнопки "POWER", вырубить адскую машину. И, превозмогая головокружение, добраться до кровати.
Но отключиться не удалось. Тошнотворные образы только что пережитой бойни метались в голове.
"Куда же затянуло тебя, Игорешка?"
"Угораздило меня не выставить время!"
Три часа "по умолчанию" отмерил мне таймер, прежде чем вытолкнул из прошлого, которого избежала наша реальность.
Но, когда я уже отчаялся уснуть, измученный полубредом, пришло спасение - Сарагон.

Hosted by uCoz